Бесики - Страница 24

— Как, у него даже и этого нет? — с удивлением спросил Тотлебен. — Может быть, всё его войско состоит только из старика, что сидит на башне, и этого красивого поэта?

Сообщение Моуравова о том, что в войске Ираклия едва пять тысяч человек, втайне обрадовало Тотлебена. Это обстоятельство благоприятствовало его замыслам. Если у Ираклия так мало войска, то Тотлебену лучше всего уклониться от боя, и судьба Грузинского царства будет предрешена. Ахалцихский паша истребит войско Ираклия, а Тотлебен займёт Тбилиси, не потеряв ни одного солдата. Ираклий сам окажется виновником своей гибели, а оставшуюся без хозяина страну примет под своё покровительство генерал Готлиб Курт Генрих граф фон Тотлебен.

Тотлебен неожиданно расхохотался. Он был в восторге от своего плана.

Штабной офицер Зубов робко спросил Тотлебена, изволит ли он продолжать игру в карты.

— Нет, — ответил генерал.

Он хотел хорошенько обдумать план будущих действий. Поэтому он приказал офицеру пригласить гостей на карточную игру, а сам в сопровождении адъютанта вошёл в башню и осмотрел помещение.

— Куда делся этот старик, гарнизон крепости? — спросил Тотлебен.

— Он поднялся на крышу башни, ваше превосходительство, — ответил адъютант.

— A-а, очень хорошо. Достаньте топографические карты, — приказал он. Сев на тахту, он разложил карты и сделал вид, что занялся решением какой-то тактической задачи. По существу же он думал, как использовать так удачно сложившиеся обстоятельства. Беда была только в том, что у него не оказалось в распоряжении человека, которому можно довериться и дать тайное поручение. Его окружали русские офицеры. Подкупить их невозможно. Нужного человека надо искать среди гражданских чиновников.

Моуравов для этого непригоден. Остальных чиновников генерал не знал. Больше всех в этом деле ему мог пригодиться Рейнегс, который, кроме родного немецкого языка, владел русским, грузинским и турецким. Секретарь императрицы, молодой Александр Безбородко, по секрету сообщил Тотлебену, что Екатерина послала Рейнегса шпионить за Ираклием, и тут же добавил: «Рейнегс за деньги продаст родного сына». Но Рейнегса Тотлебен не мог послать в Ахалцих, а он хотел теперь же связаться с ахалцихским пашой. Если Тотлебен даст обещание Сафар-паше предать Ираклия, сто тысяч чистоганом обеспечены, а может, и больше. Императрицу же он задобрит тем, что повергнет к её стопам Грузинское царство. Тогда Екатерина, наверное, пожалует ему титул светлейшего князя и в недавно начавшем издаваться Готском альманахе напечатают: светлейший князь Тотлебен Грузинский.

Генерала так взволновала эта привлекательная мечта, что ему стало душно от избытка чувств. Он расстегнул воротник мундира и глубоко вздохнул.

«Всё это прекрасно, но кого послать в Ахалцих, к Сафар-паше? Где найти надёжного человека? Рейнегс хотя и годится для этого дела, но нельзя его удалять от Ираклия. Ему можно только поручить написать письмо по-турецки и использовать в качестве толмача».

Вдруг он вспомнил: «А турецкий шпион?» Вот кого он пошлёт в Ахалцих.

Тотлебен вскочил и крикнул адъютанту:

— Доставить ко мне Рейнегса!.. И вели привести сюда арестованного турка. Пусть снимут с него кандалы, хорошенько накормят, а потом приведут. У дверей становись ты. Часовых расставь вокруг крепости на двадцать шагов друг от друга.

Адъютант побежал исполнять приказание. Тотлебен от удовольствия потёр ладони, потом достал табакерку, понюхал табак и пять раз так крепко чихнул, что лежавший на крыше Беруча только теперь узнал, что в башню кто-то вошёл.

«Кто бы это мог быть?» — подумал Беруча, тихо спустился по ступеням и заглянул через щель потолка в помещение.

Увидя Тотлебена, он невольно стал следить за генералом.

Тотлебен ещё раз понюхал табак и чихнул прямо в лицо входившему Рейнегсу.

— Простите, ради бога, — извинился побагровевший генерал, — прошу садиться. Не угодно ли? — И он протянул Рейнегсу табакерку.

— Табак — приятное зелье, ваше превосходительство, но так как медицина нам твердит, что он вреден, то я воздерживаюсь от его употребления.

Тотлебен сложил топографические карты и пригласил гостя сесть на тахту.

— Я очень обрадовался, когда узнал, что в Тбилиси находится мой соотечественник. Удивляюсь, как вы можете жить в этой пустынной и дикой стране? — сказал Тотлебен.

— Я здесь временно и только затем чтоб хорошо заработать. Если бы мне было суждено остаться здесь навсегда, я бы застрелился.

— Ха-ха-ха! — расхохотался Тотлебен. — Вы правы, мой дорогой, тысячу раз правы. Только с этой целью и может поехать человек в Россию из нашей страны. А русские дикари думают, что немцы могут обрусеть из-за любви к ним. Я уже давно живу в России, но привычек своих не меняю и до сих пор не научился даже говорить по-русски. Хотя, правда, кое-какие слова усвоил…

Тут Тотлебен перечислил знакомые ему русские ругательства, и оба собеседника расхохотались.

— Вы правы, конечно, мой дорогой, правы… — и Тотлебен потрепал Рейнегса по плечу: — Но скажите мне, какую пользу вы извлекли от службы при дворе этого восточного царя?

— Весьма незначительную, ваше превосходительство. Я думал, что за год или два сколочу тысяч десять, но вот скоро уже семь лет, как я здесь, а мне удалось скопить едва две тысячи рублей. Деньги имеют здесь только купцы, но они предпочитают лечиться народными средствами, а князья платят за услуги натурой — то вином, то пшеницей. Жалованье же, получаемое от царя, не покрывает и половины моих расходов.