Бесики - Страница 123

123

— Мой государь испробовал все способы, повелитель Ирана! Однако усилия его оказались тщетными. Турки не только не стали обуздывать лезгин, наоборот: подарили двадцать тысяч туманов их вождю Супфав-хану и обещали ему грузинский престол! Однако господь послал победу царю Ираклию; в битве под Ахалцихом среди многих других голов скатилась на землю и голова Супфав-хана… Но вас мой государь считает своим другом и покровителем. Он знает, что вы никогда не позволите себе отплатить злом за добро. Поистине, мне жаль царевича Александра Бакаровича…

Керим-хан поднялся. Бесики, глядя ему в глаза, продолжал:

— …который приехал сюда из далёкой России, должно быть, в надежде вернуть себе с вашей помощью карталинский престол… Но, — Бесики улыбнулся и опустил глаза, — я уверен, что вы не захотите погубить этого несчастного царевича и не допустите, чтобы он разделил судьбу Супфав-хана.

От Керима не ускользнула угроза, скрытая в вежливых словах Бесики.

— Того, что предопределено в небесах, — Керим поднял руки вверх, — ни я, ни какой бы то ни было смертный не в силах изменить. Царевич Александр действительно обратился ко мне с просьбой помочь ему стать царём Картли. Но я ограничился тем, что приютил его и сделал сардаром, пожалев потомка великого рода.

— Ваше великодушие известно всему миру, великий государь! О царевиче Александре я упомянул только потому, что он, наверное, неправильно обрисовал вам отношения между моим государем и Россией. Не верьте ему! Это человек, озлобленный своей судьбой.

— Знаю! Но многое из того, что рассказал мне царевич, — правда. Так, я узнал от него, что Эрекле-хан, — Керим остановился, подбирая слова, — скоро поймёт истинный смысл милостей императрицы. Екатерина собирается свергнуть его с престола.

— Если даже это правда, то ведь одного её желания недостаточно, великий государь!

Керим-хан помолчал, что-то соображая.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Я помогу Эрекле-хану договориться с турками, но он должен разорвать союз с Россией. Я сегодня же отправлю курьера к султану. Посмотрим, каков будет ответ.

— Мой государь приказал мне немедленно вернуться в Тбилиси с вашим ответом.

Керим задумался.

— Нет, лучше ты останься здесь со своей свитой, а я пошлю к Ираклию своего курьера. Я должен обсудить с тобой ответ султана. Кто знает, какие условия он поставит. Твоё присутствие здесь необходимо.

— Пусть будет ваша воля! Но разрешите мне самому послать человека к моему государю.

— Ты и твои спутники у меня в гостях. В Иране не принято утруждать гостей.

На этом Керим-хан закончил свою аудиенцию. Он приказал мехмендару оказывать грузинским гостям особое внимание и пригласил их всех в полном составе вечером на пир. На следующее утро шах решил выехать вместе с грузинскими гостями на охоту.

После установленных выражении благодарности и почтительных поклонов Бесики, пятясь, дошёл до дверей и переступил порог. Чёрные слуги закрыли за ним тяжёлую, окованную золотом дверь. Лишь тогда Бесики повернулся и быстрым шагом пошёл прочь. Во дворе к нему присоединился Кайхосро.

— Как дела? — спросил он шёпотом.

— Плохо! — рассеянно ответил занятый своими мыслями Бесики.

Кайхосро испугался и невольно замедлил шаг.

Бесики обернулся.

— Ну что ты остановился? Пойдём! Ничего страшного нет, дома всё расскажу!

— Фу, как ты меня напугал!..

— Идём, все на нас смотрят. Придётся нам сидеть тут… два или три месяца.

— Почему?

— Не знаю! Должно быть, у шаха есть какие-то соображения, по которым он не хочет нас отпустить. Но со мной он этими соображениями не поделился.

Домой они вернулись опечаленные. Бесики лёг на тахту и задумался. Напрасно Кайхосро расспрашивал его, он молчал. Потом Бесики вдруг вскочил с тахты и со смехом подбежал к Кайхосро.

— Дай твои руки! — Бесики схватил обе руки Кайхосро и поцеловал запястья.

— А! — воскликнул Кайхосро. — Так это, значит, он?

— Он самый! Где слуга? Позови его, пусть принесёт нам шербету! Прекрасный напиток — этот здешний шербет!

Чума унесла более восьми тысяч жизней. К осени эпидемия стала постепенно спадать и вскоре исчезла.

Но постоянные переезды двора и путаница, воцарившаяся во дворце, настолько расстроили с таким трудом налаженную жизнь государства, что даже самые стойкие из государственных людей пали духом.

Каждый день приносил неприятные известия.

Осенью Ираклий получил сообщение, что испуганные чумой борчалинские татары покинули страну. Они увязали в узлы своё добро, собрали стада и тайно бежали. Разгневанный царь послал за ними вдогонку сильный отряд под командованием Агабаба Эристави, который силой привёл татар назад. Царь сам встретил их у Агджакальской крепости. Сначала он гневно обрушился на татар, но потом смягчился, стал вспоминать прошлые войны и их верную службу, обласкал их, наградил многих своих соратников и разослал всех по деревням.

Покончив с этим делом и успокоившись, Ираклий собрался посетить Ахтальские рудники и уже приказал было седлать лошадей, как внезапно прискакал курьер и сообщил о приезде особого уполномоченного императрицы капитана Языкова.

— Слава богу! — воскликнул Ираклий, — Скоро ли он будет здесь?

— С часу на час. Он едет вслед за мной, — ответил курьер.

Отпущенный Ираклием курьер отыскал Давида Орбелиани и тайно вручил ему какую-то бумагу.

Ираклий с нетерпением ждал прибытия Языкова, уже полтора месяца тому назад приехавшего в Грузию и первым долгом отправившегося в Имеретию, где находился Тотлебен со своим корпусом, Ираклию это не понравилось. Он стал сомневаться в благожелательном отношении к нему императрицы. Подозрения Ираклия стали ещё сильней, когда ему сообщили, что вызванный к Языкову якобы для переговоров Моуравов арестован и отправлен в Петербург под охраной пятидесяти казаков.

123