Бесики - Страница 62

— Ну и вести вы мне сообщили, ваше сиятельство! — изумлённо воскликнул Иасэ. Он потянулся за серебряным кофейником, налил кофе в фарфоровую чашку и подал Иоанну. — Сахару положите по вашему вкусу. Или вы по-прежнему избегаете сладкого? Помню, у вас болели зубы.

— Нет, я дал вырвать себе три испорченных зуба. Остальные пока держатся крепко; но до зубов ли нам, мой Иасэ? Лишь бы головы сохранить!

— Выходит, что мы стоим на краю пропасти?

— Над самой бездной! Один толчок и… конец! — Иоанн глотнул кофе и шёпотом сказал Иасэ: — Каждую минуту надо ждать появления русских…

— И что же? — так же шёпотом спросил Иасэ.

— А то, что отбиться от них мы не в силах. Государь распустил войска, осталось не больше пятисот воинов. Если русские придут и мы дадим им сраженье, то они одолеют нас без труда.

— Значит, нам пришёл конец! — Иасэ отставил чашку в сторону. — Печальные вести вы принесли, ваше сиятельство! А я то радуюсь победе, ликую, блаженствую, предаюсь веселью!

— Осторожней, как бы кто не услышал! Город полон тайных врагов, всюду любопытные уши. Говори потише, не то нам обоим придётся несладко. Не миновать нам государева гнева! Если народ узнает о настоящем положении дел, все перепугаются, как овцы, и потом с ними сладу не будет! Наш государь прекрасно это знает, и потому на его лице никогда не прочтёшь, весел он или озабочен. Как бы ему ни было трудно, он бровью не поведёт: знает, что все взоры устремлены на него и что он — единственная наша надежда. В самом деле, кто бы мог сохранить присутствие духа, если бы государь предался печали и страху? Вот он и повелел, — чтобы показать, что всё обстоит благополучно, — сыграть первого мая, в день ангела царевны Тамары, свадьбу её с сардаром Давидом Орбелиани. Во дворце веселье, смех, свадебные приготовления… Можно подумать, что бог решил переместить рай в палаты царя Ираклия!

— Вот это — радостная весть, ваше сиятельство! Почему же эджиб не сообщил мне об этом? Надо вовремя подумать о подарке для новобрачной! Моей супруге тоже ничего не известно. Ваша новость застала нас врасплох. Сегодня двадцать восьмое апреля, воскресенье; значит, первое мая будет в среду. Как же можно в пост справлять свадьбу?

— Венчанье состоится ночью, в двенадцать часов. После полуночи будет уже не среда, а четверг.

— Вот как! Этого я не сообразил. Ах, лучше бы вы мне ничего не рассказали, а только бы возвестили об этой свадьбе! Боюсь, что от тревожных мыслей сегодня ночью я не сомкну глаз!

— Тебе, мой Иасэ, бояться нечего! Хоть ты и княжеского рода, но записан в сословии горожан, и благодаря твоим книгам кусок хлеба тебе всегда будет обеспечен. А каково нам, тем, кто живёт на царское жалованье? Случись какая-нибудь беда — в первую голову она обрушится на нас. Горожане, торговые люди и ремесленники даже обрадуются, если случится смена власти. Прислушайся — то там, то здесь шепчутся; надоели, мол, бесконечные войны, истомила беспокойная жизнь, хоть бы кто-нибудь принял нас под свою власть и дал нам мир. Я уж и не говорю об армянах: те ждут не дождутся русских и грозятся, если те не придут, сняться с места и переселиться в Моздок или в Кизляр, чтобы стать под их покровительство.

— Этого я ни от кого не слышал, вам неправду сказали. Но если бы государь обеспечил нам покровительство России, это было бы великое дело! Уж одно то хорошо, что с лезгинскими нападениями и грабежами было бы покончено. Из-за этих лезгин мои имения не дают никакого дохода! Да что там — доход! Каждый год приходится выкупать у них уведённых в плен крестьян! Этот выкуп просто разоряет меня.

С улицы донёсся голос: «Иасэ дома?» Сверху, с балкона, ответили; «Дома». Тотчас без стука открылась дверь и в лавку вошёл домоправитель государя. Длинные усы его ниспадали до самых плеч. Он почтительно приветствовал Иоанна.

— И вы здесь, ваше сиятельство! Рад, что нашёл вас.

— В чём дело, Мамуча? — спросил Иоанн.

— Государь спешно призывает вас к себе. Он совещается с мдиванбегами. Князь Моуравов получил записку от какого-то русского полковника, который ведёт войска и просит разрешения предстать перед государем. Он собирается арестовать генерала Тотлебена.

— Неужели правда? — вскочил Иоанн. — Вот это — приятное известие. Если бы ты был священником, я бы приложился к твоей руке. Воистину судьба благосклонна к нам! Дай бог долгой жизни нашему государю!

Иасэ взял большой кусок сахара и поднёс его к губам Мамучи.

— А ну-ка, открой рот! Мёд и сахар твоим устам, вестник радости!

— Погоди, Иасэ! — едва успел промолвить Мамуча, но сахар был уже у него во рту. — У меня к вам…

— Кушан, кушай, пожалуйста! Изволь выпить и чашку кофе. А вот и сладости — я знаю, ты до них большой охотник!

Мамуча погрыз сахар, потом взял чашку кофе из рук Иасэ, сделал несколько глотков и снова обратился к Иоанну:

— Вам следует отправиться без промедления, ваше сиятельство. Вас ищут повсюду, с ног сбились.

— Сейчас пойду, А тебе разве не нужно во дворец?

— Нет, у меня дело к Иасэ. Нам нужен бумажный свиток, чтобы составить список приданого царевны. Свиток должен быть длиной в десять локтей и обязательно цельный, а не склеенный из кусков.

— Так я пойду, — сказал Иоанн. — Очень мне хотелось порыться в твоих книгах, Иасэ, но видишь — некогда; как только улучу время, приду к тебе.

— Сделайте милость, ваше сиятельство, приходите когда угодно. У меня для вас отложено много хороших книг, — с почтением сказал Иасэ мдиванбегу, проводил его до дверей и обратился к правителю дворца: — Ну, мой Мамуча, теперь уважим и твою просьбу. Свиток в десять локтей длиной я для тебя раздобуду, даже если его придётся достать из-под земли!