Бесики - Страница 175

175

Какими величественными показались Бесики Ананурский замок, с его большой красивой церковью, и храм Светицховели во Мцхете, с его высокой зубчатой оградой и башнями по углам. Правда, эти храмы нельзя было сравнить по величине с теми, которые он видел в России, но они были полны величая и так же стройны и прекрасны, как грузинские женщины.

Один только Тбилиси не произвёл на Бесики ожидаемого впечатления. Ему хотелось увидеть столицу большой и прекрасной, но, когда он взглянул на город с возвышенности, от разочарования у него сжалось сердце. Какими жалкими показались ему после Москвы и Петербурга невысокие дома, узкие, кривые улицы и запущенные сады родного города! Бесики всеми силами старался уверить себя, что всё это полно величия и красоты, но, когда в его памяти ожили Зимний дворец императрицы Екатерины, набережная Невы. Летний сад с прямыми, как стрела, аллеями, с мраморными бассейнами и с чудесными статуями и фонтанами, фантазия отказалась ему служить, и он никак не мог увидеть Тбилиси большим и прекрасным. Правда, ему приходилось видеть богатые и большие города в Иране, но между ними и Тбилиси не чувствовалось такой разницы: внешне эти города были совершенно похожи на грузинскую столицу.

И только дворец Ираклия со своими мраморными колоннами, эмалевыми сводами и зеркальными залами, полный золота и хрусталя, сверкал, как драгоценный камень, среди невзрачных кирпичных городских построек.

Ко времени приезда посольства дворец был почти пуст. В городе стояла жара, и все, кто мог, уехали из него. Во дворце оставались только должностные лица, связанные службой и вынужденные поэтому переносить страшный тбилисский зной.

Тотчас по приезде Бесики вместе с другими членами посольства отправился в серные бани, чтобы знаменитой, бьющей из недр земли целебной водой смыть с себя дорожную пыль и грязь.

На обратном пути он завернул к книготорговцу Иасэ, который отечески обнял его и поздравил с благополучным возвращением.

— Я вижу, ты хочешь объехать весь мир от края до края, — с улыбкой сказал он Бесики. — Скоро не останется ни одного угла, где бы ты не побывал! Ну, садись, рассказывай, где был, что видел.

— Всё расскажу, мой Иасэ, но сначала рассказывай ты. Какие у вас новости за это время?

— Что тебе рассказать, мой Бесики? Дворцовые новости другие изложат тебе лучше меня. Государь выдал замуж двух своих дочерей — одну за Иоанна Мухран-Батони, другую за Давида Цицишвили. За это время у Ираклия родилось ещё двое детей.

— После Александра?

— Сразу после вашего отъезда в Россию родился мальчик, которого назвали Луарсабом; недавно родился ещё мальчик, которому дали имя Фарнаоз. Дай бог ему долгой жизни, но… О чём ещё рассказать? Царь имеретинцев Соломон и наш государь подписали договор, по которому между ними устанавливается дружба. Согласно этому договору ни один из них не должен укрывать у себя людей, бежавших из владений другого. Они обязуются немедленно выдавать беглецов.

— Как? — вскричал Бесики. — Это ты наверное знаешь?

— Да.

— Мой отец собирается искать убежище в Имеретии. Так, значит, его…

— Эх, мой Бесики, условия пишутся, но не всегда выполняются. Уже после подписания договора наш государь приютил у себя Мефодия, сына рачинского владетеля Ростома, а царь Имеретии дал убежище Элизбару Эристави.

— Значит, Элизбар Эристави бежал?

— Ты знаешь его? Это дядя Анико Орбелиани.

— Знаю, как не знать…

— Он теперь живёт при имеретинском дворе и, как говорят, находится в большой чести у Соломона. Как видишь, мой Бесики, ни Ираклий, ни Соломон не выполняют условия. Что ещё тебе рассказать? Ах да, вот ещё забавный случай, раз уж мы заговорили об Анико. Произошёл он несколько дней назад. К царевичу Георгию приехал в гости из Мухрани новый царский зять, претендент на имеретинский престол, царевич Давид со своей супругой Анико. Вечером, когда они сидели на балконе, с минарета раздался голос муэдзина, который призывал правоверных к вечерней молитве. «Ах, чтоб тебе провалиться! Откуда взялся муэдзин в христианском городе?» — вскричал Давид, схватил ружьё и выстрелил в муэдзина. Удивляюсь, как он попал на таком расстоянии! Оказывается, Давид-царевич — знатный стрелок. Выстрелил — и сбросил муэдзина с минарета, словно птичку с ветки! Когда государь узнал об этом, поднялся такой шум — словами не описать. «Кто пригласил сюда этого дурака? Где слыхано, чтобы этакий чурбан считался наследником престола?» — гневался государь. С трудом успокоил его царевич Георгий: «Простите его, он гость мой, да и к тому же думал сделать святое дело, — говорил он отцу. — Мало ли наших священников и монахов уничтожили мусульмане? Разве один убитый муэдзин искупит их кровь?» Знаешь, что ответил царевичу государь? «Я вижу, сынок, что и в тебе не больше ума, чем в этом имеретине! Горе мне! Ну и наследник у меня!». И вот уже несколько дней, как царевич со стыда нигде не смеет появиться.

— Значит, Анико здесь?

— Здесь. Я видел её у обедни в Сионском соборе. Не узнаешь её — пополнела, похорошела — глаз не оторвёшь! Она стала украшением нашего города вместо своей бабушки Анны. А царевна Анна после смерти мужа ни разу не появлялась в Тбилиси — живёт безвыездно в своём Дманисском замке и, говорят, собирается постричься в монахини. Эх, какая красавица увяла в сиделках у дряхлого и больного старика!..

— Всё это очень интересно, но скажи лучше, как ты-то сам поживаешь? — спросил Бесики, чтобы переменить тему разговора. — Набрал ли опять учеников? Переписываешь ли книги? А я в России видел типографии…

175