Бесики - Страница 173

173

В конце июня оба царя встретились на карталинско-имеретинской границе и, в присутствии российского посла капитана Львова, заключили договор, по которому обязались предать забвению все доселе существовавшие между ними разногласия и сообща действовать против врагов Российской империи и всего христианского мира. Цари условились оказывать друг другу военную помощь. Сверх того, обе стороны приняли обязательство не укрывать у себя государственных преступников, преследуемых другой стороной; тех, кому было предоставлено убежище до заключения договора, они обязались немедленно выдать друг другу. В случае возникновения мятежа в одном из двух грузинских царств, другое немедленно должно было прийти ему на помощь.

Один экземпляр этого договора, подписанный обоими царями и скреплённый их печатями, тотчас же отослали в Петербург, после чего Ираклий и Соломон поспешно принялись за военные приготовления.

В середине октября Соломон перевёл через реку Лиахву имеретинское войско, состоящее из пяти тысяч человек. Войско Ираклия, несколько большее по численности, расположилось лагерем около Гори. (Тысяча человек — осетин, тагаурцев и ингушей были наняты Ираклием специально для этого похода). Сначала Соломон, не желая удаляться от своей страны, требовал, чтобы войска пошли на Ахалцих через Боржомское ущелье. Ираклий же предлагал пройти по Атенскому ущелью в Джавахети и напасть на турок со стороны Ахалкалаки, так как Боржомское ущелье, с его хорошо укреплённой Ацкурской крепостью, могло представить слишком большое препятствие. В конце концов Соломон согласился с Доводами Ираклия, и объединённое десятитысячное грузинское войско с шестью пушками вторглось в Ахалцихский пашалык.

Грузины осадили Ахалкалаки, взяли город и разослали летучие отряды по окрестным деревням. Отряды эти дошли до самого Карса и Ардагана, разорили по пути десятки селений, уничтожили хлебные запасы врага и угнали бесчисленное множество скота.

На шестой день после начала похода Ираклий получил сообщение, что в Кахетии появились шайки горцев; к этому добавилась болезнь царя Соломона, и грузины были вынуждены снять осаду с Ахалциха и повернуть назад.

Правда, уже в Гори Соломону стало лучше, но он не захотел оставаться в Картли и направился в Имеретию. Прискакавший в Гори гонец сообщил, что две тысячи лезгин во главе с Муцалом напали на селение Шилду и пытаются овладеть крепостью. Ираклий вынужден был немедленно сесть на коня и броситься навстречу шайкам грабителей-горцев.

Через два дня Ираклий был уже около Шилды; он, как вихрь, налетел на шайку Муцала, рассеял её и отнял у неё добычу. Сотни лезгин сложили свои головы под Шилдой; но через несколько дней пришло повое тревожное известие — три тысячи горцев напали на Лоре. Борчалинский султан Гусейн-оглы сообщал, что, если Ираклий не подоспеет на помощь, лезгины разорят его владения дотла.

Ираклий не медлил ни минуты. Нагруженный добычей и пленными, он устремился в Лоре, настиг грабителей у границы Казах-Шамшадильского ханства, налетел на них, как коршун, и уничтожил их почти без остатка. Не успел он передохнуть, как пришло новое сообщение: аварский хан напал на тушин.

Ираклий поскакал в Тушетию.

По дороге его дважды останавливали гонцы: один, из Манглиси, привёз известие, что триста лезгин напали на город и что манглисцы ждут помощи от государя; второй, из Карагаджи, сообщил, что грабители увели стада верблюдов, а пастухов захватили в плен и что необходима немедленная помощь, иначе будет поздно.

Ираклий тотчас послал в Манглиси сардара Агабаба, а в Карагаджи — Давида Орбелиани, сам же продолжал путь в Тушетию.

Доехав до селения Алвани, он узнал, что тушины собственными силами справились с врагом, но зато из Цхинвали сообщили, что горцы напали на Кехви и Агабети и, разграбив эти деревни, направились к Ахалциху. В довершение всего, из Дманиси прискакал человек, посланный Анной, которая также просила защиты от грабителей, разоривших пять её деревень и угнавших жителей в сторону Турции.

Ираклий не знал, куда посылать сардаров, кому оказывать помощь в первую очередь. Войск у него было мало.

В деревнях люди боялись выходить в поле на работу. Больше половины полей осталось невспаханными с прошлого года, а на тех, которые были засеяны, урожай гнил на корню, так как люди боялись выходить на жатву.

Положение было тяжёлое, Ираклий с нетерпением ждал возвращения Левана и Антония, в надежде, что они приведут с собой русские войска.

— Как видно, усилия моих послов увенчаются успехом, — говорил он часто среди близких. — Они бы не запоздали с возвращением, если бы потерпели неудачу.

Ираклий был так уверен в прибытии русских войск, что сначала даже не удостоил внимания просьбу Давида Орбелиани разрешить ему провести перепись в Картли и Кахетии. Лишь из уважения к зятю, не желая огорчать его отказом, дал он требуемое разрешение, но вместо шестисот туманов (туман—10 рублей), которые просил Давид, выдал ему только триста, прибавив, что и это слишком много для такой бесплодной затеи.

Давид был вынужден покориться, хотя и чувствовал горькое разочарование. При составлении сметы расходов выяснилось, что для переписи необходимо было не менее десяти-двенадцати тысяч рублей. Опасаясь того, что государь испугается этой суммы и вовсе откажется от переписи, Давид решил взять половину расходов на себя и доложил Ираклию, что шестисот туманов ему будет достаточно.

Вначале, как известно, Ираклий одобрил мысль царевича Левана о создании призывного войска и даже созвал по этому поводу особое совещание, но сейчас, после неудачного похода на Ахалцих и разорительных набегов горцев, он перестал верить в осуществимость этого дела. Он не надеялся собрать войско в истощённой войнами и разорённой разбоем стране. Он скорее готов был теперь согласиться с Чабуа Орбелиани, который утверждал, что грузины не способны к несению постоянной воинской службы.

173