Бесики - Страница 96

— А мдиванбеги?

— Разъехались по своим замкам и поместьям. Некоторые, думаю, ещё и не успели уехать. Не сегодня-завтра все разъедутся. А ты разве не уезжаешь?

— Куда мне ехать? Деревни у меня нет, да и родни я не имею. Ехать к государю не решаюсь, как бы не быть ему в тягость…

— Это правильно, — прервал его Мамуча, вытирая лоб цветным платком. — Ираклисцихе — маленькая деревня, народу туда наедет, наверное, столько, что и куска хлеба не достанешь — помрёшь с голоду. Почему ты не уехал вместе с Анной-ханум в Урбниси?

— Во-первых, она уехала, ничего мне не сказав, а во-вторых, мне и нельзя было бы туда ехать.

— Почему?

— Там повсюду рыщут отряды Тотлебена. Найдётся какой-нибудь клеветник, донесёт государю, что Анна-ханум ищет союза с генералом, а я ей помогаю. Только этого мне и не хватало!

— И это правда. Да, кстати, вспомнил, ступай к мушрибу Иосифу — государь приказал раздать всем секретарям деньги в счёт жалованья, — получи, что тебе следует, пока Иосиф здесь.

Бесики немедленно направился к казначею. Мушриб отсчитал ему пятьдесят серебряных рублей и сказал:

— Государь приказал тебе сговориться с ага Ибреимом и поступать так же, как он.

Приказ этот поставил Бесики в тупик. Он не мог ехать в Иран без достаточного количества наличных денег и, главное, без посольской свиты по меньшей мере в двадцать человек. Кроме того, нужно было отвезти шаху подарки. На всё требовалось особое царское распоряжение, а в этой неразберихе, без денег, без свиты и с пустыми руками, нечего было и думать о поездке в Иран. Бесики всё же разыскал ага Ибреима и сообщил ему о приказе царя. Купец был насмерть перепуган чумой и тоже готовился к бегству. О том, чтобы отправиться в Иран, не могло быть и речи. Таможенные чиновники Керим-хана сожгли бы весь его товар, узнав, что он вывезен из города, где свирепствует чума.

Купец пригласил Бесики поехать вместе с ним в Тандзию, куда он собирается отправиться по приглашению Давида Орбелиани. Радостно засверкали глаза у жены ага Ибреима Гульнар, когда Бесики принял предложение, что касается Джаваиры, то она без стеснения высказала свой восторг:

— Если с нами будет секретарь государя, да ещё такой поэт, как Бесики, нам не на что будет пожаловаться. Поезжайте с нами, Бесики, и у вас ни в чём не будет недостатка.

Джаваира проводила гостя до ворот, оглянулась кругом, не следят ли за ними, и шепнула:

— Давид тоже там будет! — Она крепко ущипнула Бесики и, звонко хохоча, побежала в дом.

Бесики покачал головой: «Очень уж распустились эти избалованные бездельем купчихи. Джаваире и в голову не приходит, что Давид, который только что женился, вряд ли решится поднять глаза на черноокую вдовушку».

Вернувшись домой, Бесики стал собираться в дорогу. Правда, вещей у него было немного, но и то, что имелось, надо было собрать и уложить. Он взял у казначея два объёмистых хурджина и в первую очередь стал укладывать книги. Не успел он набить доверху один хурджин, как дверь без стука отворилась и в комнату, шелестя шёлковым платьем, вошла Анна.

— Бесики, — почти что простонала она и, когда тот опустился перед ней на одно колено, крепко обвила обеими руками его шею. — Бесики, я уезжаю в Дманиси. Поедем со мной! Если нам суждено умереть, умрём вместе, но по последние свои дни я хочу провести с тобой. Ты совсем, совсем забыл меня!..

— Ваша светлость!

— Не надо, молчи! Мне не нужны твои оправдания! Знаю, что моя любовь тягостна тебе. Я не дитя и нс хочу обманывать себя. И всё же… поедем со мной!

Бесики встал. Анна не разжала рук и теперь смотрела снизу вверх на статного юношу.

— Поедешь? — На глазах у неё были слёзы. — Мы будем совсем одни: Анико я отослала к царице Дареджан. Дворец у меня хороший, вина много — веселись и радуйся, сколько душе угодно. Поедешь?

Бесики обвил рукой её стан. Анна, с просиявшим лицом, прижалась к его груди: она поняла, что Бесики согласен.

В продолжение целой недели Бесики нс мог выехать из Тбилиси. Приближённые Левана забрали его лошадь и не думали её возвращать. Между тем до Дманиси было далеко. Анна предложила ему свою лошадь с тем, чтобы самой поехать вместе с мужем на арбе, но Бесики отказался. Он надеялся, что его собственная лошадь будет возвращена ему и что он быстро догонит караван Анны. Хурджины свои, однако, он отправил с вещами Анны.

Анна двинулась в путь в сопровождении вооружённой свиты, посоветовав Бесики не задерживаться в городе. К вечеру дворец опустел. Бесики поминутно выбегал во двор, спрашивал стражу, не привели ли его лошадь. Он попытался достать лошадь или мула напрокат, однако люди, которых он разослал во все концы города, к вечеру вернулись с пустыми руками. Все, у кого была лошадь, мул или осёл, сами собирались покинуть город и не соглашались ни за какие деньги уступить своё животное.

— Ступайте пешком, — советовал ему есаул Гигола. — Минуете Соганлуг, там достанете лошадь или мула. А здесь вы только напрасно теряете время. Скиньте ваши нарядные сапожки, я дам вам пару хороших деревенских каламанов, — и с богом в путь!

— А если на меня нападут по дороге конные лезгины? Далеко ли я уйду от них в твоих каламанах?

— В попутчиках у вас недостатка не будет. Все городские армяне едут в ту сторону. Посмотрите на дорогу — это всё их арбы!

Бесики снова отправился к ага Ибреиму, который ещё не успел уехать. У купца было множество вещей, и он ожидал верблюдов. В его квартале ещё никто не заразился чумой, и купец не торопился с отъездом. Он спокойно припрятывал своё добро. К ставням своего караван-сарая он прилаживал крепкие железные засовы, на которые вешал огромные замки. Редкостные товары и драгоценности он увязывал в тюки, чтобы взять с собой.