Бесики - Страница 130

130

У поселян есть арбы или телеги о двух колёсах, в которую можно клади пуд 40 положить, возят быки, а в походах для поклажи въюшных катеров и лошадей употребляют. Царский обоз в походе на верблюдов и катеров вьючут.

Со вступления нашего корпуса в Грузию царь Ираклий зделал столы и стулья, выписал из России все приборы к столу и фарфоровую посуду. Когда царь обед для меня делывал, то несколько походило на образ европейской. Многия князья ныне уже ложками едят, а прежде едали все по азиатски, сидя на полу и без ложек, а кушанье готовят по персидски. Простой же народ весьма бедно ест, кусок мяса едва один раз в месяц сварит, и обмакивая хлеб в похлёбку едят, а обыкновенная их пища бобы развареныя. Дворян у них мало, а все князья, только большая половина князей так бедны, что по целому дню не евши сидят. Сколько в Картлии и Кахетии и в прочих подвластных царю Ираклию местах числом душ или дворов — тому счету они не знают; царь, извиняя себя, сказывал мне, что у них обыкновения нет душам или дворам иметь перепись. И так когда назначают число, то наугад: в Картлии, ибо как Кахетию не столь много Лезгины разоряют, то из Картлии жители в Кахетию уходят и там селятся.

…Денги грузины имеют свои, только выше монеты нет как в 30 копеек серебром, и по их называется абаз, а медныя копейки и денги под именем царя Ираклия делают в Тифлисе. Золотая ж и серебрёная разная монета в Грузии есть персидская и турецкая, которую достают они чрез продажу мёда, масла и крашенины синей. В Кахетии главная река Алазан, летом по ней везде есть броды. Кахетия и Картлия, хотя и сами по себе хлебородныя земли однако и весьма способствуют к тому воды, которые из гор небольшими каналами на пашни проведены. Чрез что всякой поселянин свою пашню в бездождицу водой напаяет. В Картлии звери: олени, дикия козы, лисицы и зайцы, а медведей и волков нет, а в Кахетии и они есть, ибо там лесу много; а из дичи фазанов и куропаток множество. Владения царя Ираклия, начав от границы Осетии или Птиулегии до Имеретинской границы, простирается на 219 вёрст. До Тифлиса 128 вёрст, до Борчал 170 вёрст. Картлию проехать можно, по их езде, в длину в полтора дни».

У Давида Орбелиани впервые произошла размолвка с тестем. Правда, Ираклий ничем не обнаруживал своего неудовольствия, но было очевидно, что отношения между тестем и зятем утратили былую сердечность.

Давид убеждал Ираклия вернуть капитану Языкову грамоту императрицы, вызвать назад отправленных в Россию послов и прервать всякие отношения с императрицей. Давид был уверен, что только крутыми мерами можно добиться того, чтобы императрица впредь была предупредительнее в своих взаимоотношениях с грузинским царём. Союз с царём Ираклием был ей необходим, и она, несомненно, должна была извиниться перед Ираклием и в корне изменить свою политику в отношении Грузии.

Но напрасно Давид увещевал, настаивал, умолял… Царь не согласился с ним. Ираклий опасался, что императрица отступится от него и станет поддерживать союз только с царём Соломоном. Этого нельзя было допустить. Грузия, по его мнению, окончательно свалилась бы в пропасть, потеряв дружбу и покровительство России. Она не приобрела бы и благоволения Турции и Ирана. Все эти три державы стали бы одновременно врагами Грузии.

Соображения Ираклия казались Давиду необоснованными. Он был уверен, что турки, узнав о разрыве Ираклия с императрицей, немедленно заключат мир с ним. Шах Ирана также с удовлетворением примет известие о таком решении грузинского царя и окажет ему всяческую помощь. Таким образом ещё до окончания русско-турецкой войны Грузия получит возможность устроить свои внутренние дела: создать регулярное войско, изготовить пушки нового образца и, что важнее всего, закончить строительство и заселение деревень. Все эти мероприятия, по мнению Давида, займут не более двух или трёх лет, а потом уже можно будет совсем иначе разговаривать с соседними государствами. С дружбой или враждой Грузии её соседям придётся тогда считаться более серьёзно, чем сейчас.

Ираклий рассеянно слушал Давида и даже не вступал с ним в спор. На все доводы у него был один ответ: нет.

Давид умолял царя хотя бы повременить до возвращения Бесики из Ирана, а до тех пор не давать Языкову никакого ответа. Ответ Керим-хана мог прийти со дня на день.

Ираклий и на это не согласился.

Давид попытался привлечь на свою сторону мдиванбегов и других сановников, но вскоре с грустью убедился, что рассчитывать на их помощь не приходится. Будь здесь Леван… Но царевич был в отъезде, а без его помощи Давид был бессилен. Нго собственного влияния было недостаточно. Давида поддержали только два или три мдиванбега, всё же остальные сановники присоединились к Чабуа Орбелиани, который полностью разделял мнение Ираклия. Чабуа изо всех сил старался угодить Языкову — ходил за ним по пятам и с готовностью отвечал на все его вопросы. После каждого свидания с капитаном он радостно, словно свершив великие дела, сообщал вельможам, что всё идёт хорошо, что Языков обещает царю полное прощение всех его провинностей.

Давиду Чабуа опротивел.

— Что ты прыгаешь около русских офицеров, как комнатная собачонка, — не вытерпев, сказал однажды Давид мудрому мдиванбегу. — Не бойся, не убегут!

— Сказано Проклом Диадохом… — начал, как обычно, Чабуа, но Давид нетерпеливо перебил его:

— А ну тебя! Свою голову надо иметь, а от беганья к Проклу не будет проку. Императрица нанесла нам оскорбление, а ты готов целовать сапоги её офицерам!

— Что ж, прикажешь зверем на них глядеть? Человек приехал расследовать дело, установить, мы виноваты или генерал Тотлебен, а ты велишь не улыбаться! Не буду же я ссориться с лодочником, сидя в лодке!

130