Бесики - Страница 119

119

— Ловко придумано. Значит, предполагается, что Керим-хан пошлёт своё войско в Грузию и объявит: «Хочу посадить на карталинский престол законного наследника — Александра». Тут поднимутся все опальные карталинские князья — и попробуй бороться с ними!

— Ну, строить планы — одно, а осуществлять их — другое, — спокойно сказал Бесики. — Не следует забывать, что Керим-хан многим обязан Ираклию, который помог ему укрепиться на престоле. Не так уж легко согласится шах помочь врагу нашего государя.

— Как нам быть? Пойти к нему?

— Ну что ты! Какое дело послам грузинского царя до скитающегося по чужим странам царевича, претендующего на его престол? Даже если он сам явится к нам, мы не имеем права его принять.

— Откуда ты знаешь, какие намерения у царевича Александра? А что, если он хочет помириться с государем? Не для того ли он решил и нас повидать?

— Много ты понимаешь в политике! Зачем было ему приезжать в Шираз, если он хочет примирения?

В конце концов Бесики и Кайхосро решили не отклонять приглашения царевича, если оно будет повторено.

Нариман-хан ушёл во дворец узнать у шаха, когда тот пожелает принять грузинского посла. Чтобы убить время до его возвращения, Бесики решил осмотреть город. Дворецкий Керим-хана вызвался сопровождать почётных гостей и повёл их по городу. Втроём они обошли оружейные, шёлкоткацкие и бумажные мастерские, посмотрели, как делают розовую воду, побывали в мастерских эмалировщиков, а затем посетили знаменитую мечеть, построенную шахом Атабегом, и другую — «Факили», недавно начатую Керим-хаиом. Оттуда провожатый повёл гостей на могилы Саади и Гафиза, поэтов, которыми гордился Иран. Над обеими могилами стояли мраморные памятники. Бесики опустился на колени перед усыпальницами поэтов и со вздохом сказал Кайхосро:

— Почему я не могу также преклонить колени перед могилой Руставели? Мы, грузины, неблагодарные люди. Мы не знаем себе настоящей цены и не умеем чтить великих поэтов, которые прославили и возвеличили нас своим талантом! Где их могилы? Исчезли без следа. Гонения, изгнание, смерть на чужбине — вот судьба наших гениев!

— Всех, кроме Бесики, — пошутил Кайхосро.

— Мне ли, слабому светлячку, ставить себя в ряды с великими светочами духа!.. Может быть, и меня тоже ожидают изгнание и смерть на чужбине…

Когда они вернулись, Нариман-хан был уже дома. Он сообщил, что Керим-хан приказал без промедлений привести к нему посла Ираклия. Бесики хотел было уже приниматься за приготовления, но визирь остановил его с улыбкой:

— Не торопись! Ты удостоишься лицезреть шахиншаха лишь послезавтра. — Потом Нариман-хан отвёл Бесики в другую комнату и вполголоса сказал ему: — Царевич Александр виделся с шахом и просил его о помощи. Он обещал, если Керим-хан вернёт ему карталинский престол, быть покорным Ирану, как его дед и прадед. Всё это я сообщаю тебе в строжайшей тайне, смотри, чтобы никто об этом не узнал! Доведи до сведения своего государя.

— Но какой ответ дал царевичу шахиншах? — нетерпеливо спросил Бесики.

— Шахиншах, да славится его имя, изволил ответить так: «Иран не забыл верной службы деда твоего, Вахтанг-хана. Думаю, что внук его унаследовал благородный нрав своего деда, и поэтому не откажу тебе в милости. Жалую тебе должность сардара, а там поступим, как велит нам аллах».

— Но это значит, что он обещал царевичу всё, о чём тот просил!

— Нет, только обнадёжил его и оставил у себя, — успокоил Бесики визирь. — Шахиншах прекрасно знает, что с Ираклием шутки плохи! Свергнуть его так же трудно, как свалить кулаком скалу! Но знай, что, если подвернётся удобный случай, ни за что нельзя поручиться.

Бесики поблагодарил Нариман-хана за сообщение и весь день мучился сомнениями — повидаться ему с царевичем Александром или нет? Непринуждённая беседа с царевичем могла доставить Бесики много важных сведений, за которые Ираклий поблагодарил бы своего посла. Но что, если царь разгневается на Бесики за то, что тот осмелился разговаривать с его соперником?

Бесики решил ещё раз посоветоваться с Кайхосро, и они сошлись на том, что нужно повидать царевича.

Они отправились к Александру в ют же вечер. Царевич жил в гостинице и занимал две комнаты: в одной помещались его приближённые и слуги, в другой он сам. Завидев издали на улице Бесики и Кайхосро, слуги выбежали им навстречу. Они целовали гостям руки, обнимали их колени и плакали от радости. Глядя на них, Бесики и Кайхосро сами едва не расплакались. Все эти люди, как и сам царевич, никогда не видели Грузии, но унаследовали любовь к утраченной родине от своих отцов. Рождённые и воспитанные в России, они с детства привыкли слышать, как отцы молились богу, чтобы он вернул им родину. Встреча с грузинами была для них настоящим праздником.

Слуги провели гостей к царевичу Александру, который принял их с большим радушием.

— Неужели тебе не хотелось узнать, как поживает твой отец? — Александр с улыбкой похлопал Бесики по плечу и посадил его рядом с собой. — Вчера прибежал слуга, говорит мне: «Сын преподобного Захарии приехал послом из Грузии». По правде сказать, я очень обрадовался. Отец твой явился в Москве к нам, мы узнали обо всех его несчастьях, приютили его и помогли ему.

Бесики поблагодарил царевича и учтиво осведомился о его здоровье и делах.

— Правда ли, что в Тбилиси чума? — спросил Александр.

— Вам доставили неверные сведения, ваше высочество, — ответил Бесики.

— Ты от меня скрываешь правду? Впрочем, может быть, это и выдумки… Как дела Ираклия? Избежал ли хоть кто-нибудь его немилости?

119